Богатство и демократия

В конце 19, начале 20 века был такой американский экономист Ирвинг Фишер.

Представитель неоклассической теории, один из создателей количественной теории денег, либерал. Последующие американские экономисты, в частности Милтон Фридман, с именем которого у нас связывают «монетаризм», считали Ирвинга Фишера «самым великим американским экономистом».

По окончании первой мировой войны, Фишер, будучи президентом Американской экономической ассоциации, выступил с посланием. Оно было посвящено проблемам, которые стояли перед послевоенным обществом, какова роль в нем экономистов.

Одна из освященных проблем — неравномерное распределение богатства:

Мы можем быть уверены, что будет вестись ожесточенная борьба за распределение богатства до тех пор, пока не будет найдена более или менее определенная корректировка. Профессор Кинг из Висконсинского университета показал, что примерно две трети наших людей не имеют капитала, кроме одежды на спине и небольшого количества мебели и личных вещей, в то время как большая часть нашего капитала принадлежит менее чем двум процентам населения. Распределение доходов не столь неравномерно. Около половины нашего национального дохода получает четверть нашего населения. Имеются данные, свидетельствующие о том, что это поразительное неравенство в распределении капитала и доходов увеличивается и что оно больше в городах, чем в стране. Еще более тревожным является тот факт, что с начала двадцатого века заработная плата, исчисляемая в товарах, а не в деньгах, фактически снижалась, в то время как прибыль увеличивалась. Покупательная способность заработной платы по сравнению с продовольствием в 1917 году составляла лишь немногим более двух третей от того, что было десять лет назад. Чрезвычайно высокая заработная плата 1918 года среди определенных форм квалифицированного труда, конечно, не является репрезентативной.

Ирвинг Фишер выступал, как против передачи крупных состояний по наследству:

И все же человек, который завещает собственность, делает это, не обращая внимания на ее влияние на социальное распределение богатства. На самом деле даже с частной точки зрения тщательное обдумывание редко возлагается на торжественную ответственность завещания имущества. Обычный капиталист-миллионер, собирающийся навсегда покинуть этот мир, меньше заботится о том, что станет с состоянием, которое он оставляет после себя, чем мы привыкли предполагать. Вопреки распространенному мнению, он не откладывал его, по крайней мере, не дальше определенного момента, из-за какого-либо желания оставить его другим. Его накопляющиеся мотивы были скорее мотивами власти, самовыражения, охоты на крупную дичь.

Я считаю, что это очень плохая государственная политика для живых-позволять мертвым так сильно и нерегулируемо влиять на нас. Даже в глазах закона нет естественного права, как это обычно ошибочно предполагается, завещать собственность. "Право наследования, - говорит главный судья Англии Кольридж, - чисто искусственное право, в разное время и в разных странах рассматривалось очень по-разному. Институт частной собственности основывается только на общей выгоде". И снова судья Маккенна из Верховного суда Соединенных Штатов говорит: "Право завладеть собственностью по происхождению или происхождению является порождением закона, а не естественным правом-привилегией, и поэтому власть, которая его предоставляет, может налагать на него условия

Так и против сверхнакопления капитала нуворишами.

Когда состояния делаются с поразительной скоростью, обычно это происходит полностью или главным образом за счет прибыли. Накопление с помощью сложных процентов, хотя и удивительно по своим возможностям после того, как состояние велико, не может за одну жизнь сделать большое состояние из маленького. Каждый "самопальный" миллионер, насколько я знаю, становился таковым, если честно, в первую очередь за счет прибыли. Прибыль-это случайная часть распределения, та часть, которая является неопределенной и, следовательно, чрезвычайно изменчивой маржей, оставшейся после вычета более фиксированных и известных частей распределения-ренты, процентов, заработной платы и заработной платы.  Прибыль, наряду с заработной платой, является наиболее важным элементом нашего национального дохода, составляющим более четверти его и более важным, чем арендная плата и проценты вместе взятые.

Мой вопрос здесь таков: не можем ли мы найти способы, с помощью законодательства или иным образом, более или менее глубоко изменить нынешнюю систему получения прибыли? 

Почему Фишер, представитель неокласссической школы экономики, так выступал против богатых? Напомню, что неоклассики это те, кто верил «в свободный рынок» и его «невидимую руку». И не только потому что такая концентрация богатства ведет к возрастающей классовой борьбе. А в первую очередь потому, что богатство это угроза демократии:

В то время как государственное предприятие имеет вопиющие недостатки, нынешняя система частной прибыли также несовершенна. Это даже очень дорого обходится обществу в том смысле, что предпринимателю требуется возможность получения большой прибыли, чтобы компенсировать большие риски, которые он предполагает. Отсюда следуют два печальных последствия. Одна из них заключается в том, что в этой великой азартной игре выигрыши в лотерею превращают миллионеров в мультимиллионеров, что противоречит демократическим идеалам и демократическому прогрессу. Другая заключается в том, что это создает враждебность со стороны двух других классов. Поэтому рабочий чрезмерно готов к забастовке, уклонению от работы или совершению саботажа. Местная общественность часто искренне ненавидит такую великую железную дорогу, как Пенсильванская система или Южный Тихоокеанский регион, в чьей власти они находятся, или великую корпорацию, траст или банк, которых они называют "осьминогами". Из такой враждебности проистекает борьба за политическую власть и, слишком часто, коррупция. Вся эта коррупция не должна быть связана с политикой как таковой; ибо большая ее часть связана с тем, что частная промышленность борется за частную прибыль, игнорируя общественную полезность.

Поэтому излишне говорить, что я не нападаю на человека, который получает прибыль при нынешней системе. Он не должен или не всегда должен быть заклеймен как спекулянт. И я не нападаю на человека, который завещает свою собственность обычным способом. Оба играют в игру в соответствии с настоящими правилами. Я критикую не игроков, а правила. Могут быть найдены новые правила-правила, более подходящие как для игроков, так и для зрителей.  Наше общество всегда будет оставаться нестабильным и взрывоопасным до тех пор, пока политическая власть будет принадлежать массам, а экономическая-классам. В конце концов, одна из этих сил будет править. Либо плутократия скупит демократию, либо демократия проголосует против плутократии. Тем временем коррумпированный политик будет процветать как скрытый посредник между ними двумя.

Представляю, что сказал бы Фишер о возможности демократии в послеельцинской России, когда основные богатства страны достались нескольким десяткам мульти- миллиардеров.